Запись первая

Итак. Мне было сказано записывать всё, что тут происходит, все мои мысли (какими бы они ни были), переживания, идеи. В общем, всё, что придет в голову. Желательно подробнее. Вроде как так будет проще понимать происходящее (и мне, и им).
Начну с того, что я помню. Пока еще помню. Как мне кажется, этот день был вчера, но я могу ошибаться, т.к. помню только его и ни дня до него или после.
В общем, вчера я проснулся в своей квартире, темной и маленькой. Кровать у меня одноместная, постельное белье серое и грязное, но я точно не придавал этому значения. Встал, пошел в туалет, прилипая к полу. Похоже, я давно не убирался. Затем завтрак. По-моему, я даже руки не помыл. Чай из пакетика, два куска сахара, бутерброд с маслом и колбасой. Черт, аж слюни потекли. Умял за минуту. Хлюпая, быстро выдул чай.
Искал по квартире носки, нашел какие-то дырявые, времени зашивать не было. Да и была ли у меня нитка с иголкой? Надел так, всё равно никто не заметит. Главное, чтоб не воняли, но эти вроде всего пару дней лежали. Потом джинсы. Майка с каким-то пятном. Черт с ним. Не на бал собирался.
Бежал на автобус. Опоздал. Снова штраф влепят. Пока ждал другой автобус, смотрел объявления на остановке. И вот там-то я и наткнулся на это предложение.
«Ищете легкую работу за большие деньги? Выгодное предложение! Райские условия! Достойная плата по окончании стажировки! Центр Изучения чего-то там»
Да-да. Я тоже сначала подумал, что развод. Но в моей ситуации хватаешься за любую соломинку, любую ниточку, брошенную судьбой. Позвонил боссу, сказал, что заболел. Он сказал, что уволит меня нахрен, если завтра не приду. Вот беда-то. Еще бы платил.
Короче, двинул я в сторону этого центра. Пришел и вижу: очередь видно, а дверь, куда они стоят, еще не видно. Человек пятьсот, не меньше. Встал. Стою, жду. Прошло десять минут. Очередь не двигается. Прошло полчаса. Очередь стоит. Спросил, давно ли ждут. Ответили, что уже час. «У-у-у, – подумал я, – ну, вас к черту». Тем более, заметил, как некоторые из очереди стали уходить. Ну, и я тоже развернулся, было, и тут в глаза мне попался плакат. На нем какой-то урод белозубый рекламировал зубную пасту. Такой слащавый весь. А рядом с ним красотка и на заднем плане дом большой. И надпись еще эта «Только ты знаешь, что тебе нужно». Сволочи. И я подумал в тот момент: «Нет уж, я не буду отказываться просто так. Не буду сдаваться. Должно же мне повезти хоть раз!»
Простоял еще, наверное, полчаса. Осталась нас сотня, не больше. И вот двери, наконец, открыли. Нас запустили вовнутрь. Большая пустая комната. Там стояло несколько человек, почему-то в белых халатах. И все очкарики. Вот будто из фильма какого их вытащили. Типичные ученые.
Очередь рассредоточилась по стенам. Зато теперь мне были видны их лица, одежда, то, как они себя вели. Абсолютно разные люди. Ну, ладно, я. Но что там делал мужичок в костюме с чемоданом, для меня было загадкой. Или расфуфыренная деваха. Неужели тоже на то объявление клюнули?
Ботаник в халате что-то говорил, какая-то вступительная речь. Я не особо слушал. Понял только, что поселят на острове. «Уже круто», – подумал я. Кстати, надо запомнить на будущее:
*
*
ВСЕГДА СЛУШАЙ, МАТЬ ТВОЮ, ЧТО ТЕБЕ ГОВОРЯТ!
*
*
Так. Что было потом. Потом нас развели по коридорам. Я и еще пару человек завели в маленький кабинет со столами. Раздали бумажки с вопросами и сказали садиться и заполнять. Таких странных тестов я не видел даже при устройстве грузчиком в одну сетевую компанию. Не взяли туда, кстати. Не подошел им мой внутренний мир. «Ваше видение, – говорят, – корпоративной политики не совпадает со взглядами нашей компании». Да-да, точнее не скажешь, вертел я их корпоративную политику на своем видении.
Тест был нечто: детские загадки, формулы какие-то, «нарисуйте кружочки», «поставьте галочки», «помните ли вы столицу Зимбабвы». Сдурели, что ли? Что значит «помните»? Я ее знал?
Что именно я отвечал, уже забыл, но после того, как листочки собрали, ботаник сказал, что этим двоим предлагаемая работа не подойдет. Я еще подумал: «Что это за работа такая, если я им подхожу, а вон тот чувак, явно умнее меня, нет». Есть такие люди, у которых по глазам видно, что где-то там внутри скопилось всё собрание сочинений Маркса и Шопенгаера (зачеркнуто) Шопенгура (зачеркнуто) Шопенгаура. Ну, или они просто шибанутые на всю голову. Хм... Тогда с этой точки зрения я был идеальный кандидат.
Потом меня вывели в ту комнату, где сначала была толпа. А теперь человек пятнадцать. Всех сфотографировали. Сказали, что на документы. Ну, ок. Документы, видать, будут в полный рост и сзади тоже. Извращенцы. Но обещали заплатить, так что – эээх! – чем черт не шутит.
Что было дальше. Да ничего особенного. Заводили по одному в кабинет к дохтору, блин (хотя сперва были опасения, каюсь). Померил пульс, давление, в глаза мои красные заглянул, ароматное дыхание понюхал. Задавал вопросы из разряда «нравилось ли вам в детстве оставаться одному?». Он же и сказал всё записывать. А потом голос его стал низким и тихим, что-то бормотал себе под нос. И я, видимо, заснул!
Всё. Дальше мрак. Тут помню, тут не помню. Очнулся на острове (не проснулся! А именно очнулся сидя), в палатке. Вокруг какие-то придурки ходят. И похоже, это те «счастливчики» из очереди, которых вместе со мной фотографировали. Все мы одеты одинаково: короткие штаны и майка-безрукавка оранжевого цвета, на ногах оранжевые кроссовки. На груди и спине числа. Наверное, номера, как у футболистов или баскетболистов. У меня пятый. И рюкзаки на нас на всех.
Это уже совсем не смешно. Трусы на мне тоже оранжевые. Так... Стоп! Получается, кто-то из ботаников меня раздевал? Извращуги! Надо стереть это из головы. Буду представлять, что меня раздевала пышногрудая блондинка. Ммм. Да.
Нас десять. Прямо как в считалочке про десять негритят: «Десять негритят решили пообедать, один вдруг поперхнулся – и их осталось девять».
А. Еще. Я не помню своего имени, свою жизнь. НИ-ЧЕ-ГО. Кроме вчерашнего дня.
Ладно. Пойду я дальше разузнаю, что тут да как.


Запись вторая

Что нужно сделать на острове первым делом? Искать еду? Строить жилище? Собирать ветки для костра? Хрен там! Первым делом на острове нужно (далее помечено жирным шрифтом) найти укромное место, где можно спокойно поср***ть! (Пардон за мой хранцузский).
То ли природная скромность во мне говорит, то ли еще что, но не могу я это делать, когда на меня смотрят посторонние мужики. Чувствую себя в зоопарке. По ту сторону клетки. Вот что, если у животных есть сознание? А? То-то они там такие нервные. Как же тут не быть нервному, когда на тебя вечно пырят.
Забавно, но в поисках я столкнулся с первым. По его напряженному виду стало ясно, что у него были те же мысли. С ним мы позже и разговорились.
В общем, как я понял, никто толком ничего не помнит. День прихода в «Центр Изучения чего-то там» и всё. Потом только остров. Подобрали нас, словно специально: рост, вес, телосложение. Точь-в-точь. Такие братья-близнецы. Только не похожи совсем. Но всё равно кого-то они мне все напоминают. Будто я их знал раньше. В смысле, хорошо знал.
В рюкзаке, кстати, было много полезных вещей: фонарик, швейцарский нож (ну, или как его там? Хрень такая, в которой нож, вилка, ложка, поварешка, открывашка, штопор и так далее), аптечка, комплект чистых вещей (но тоже оранжевых), тарелка, кружка, щетка, паста, мыло, веревка (повеситься, что ли?), пара рулонов туалетной бумаги. Короче, стандартный набор идиота, решившего, что он может выжить в лесу, в горах, на необитаемом острове. Всех тех парней в камуфляже, предназначенного для того, чтобы их еще дышащее тельце не смогли найти. В комплекте был, конечно же, этот электронный дневник.
И, похоже, содержимое рюкзаков у всех одно и то же. Почти.
Почти, потому что у меня, например, лежал гарпун. У кого-то лежала удочка, у кого-то энциклопедия. Какой-то намек? С этим, похоже, нам еще предстоит разобраться.
Еще в палатках есть по набору жратвы: консервов всяких, всякой высушенной чуши, воды. Да, мы на острове посреди океана, но нам дали воды. Но и этого хватит от силы-то на неделю-две. И то, если голодать. Нет, нам явно на что-то намекают.
Кроме наших десяти палаток, стоящих в полукруг, на острове больше ничего нет. Хотя и остров-то не большой. Весь его по берегу я обошел примерно за час. На самом деле, сказать точнее сложно. Часы нам не дали.
Не дали нам и календаря. Я вообще не знаю, какой сегодня день. Да хотя бы день недели. Вдруг сегодня выходной? Тогда лег бы и с места не сдвинулся!
Точно-точно. Как же я мог перепутать? Сегодня выходной.


Запись третья

Почему каждый день не может быть воскресеньем? Всё просто – пролежни. Никогда не думал, что задница может болеть от того, что на ней лежишь.
Есть консервы надоело. Да и им же тоже надо когда-то покидать пристанище в виде моего желудка.
Еле встал. Вышел. Точнее выполз.
Солнце светит очумело. Чуть не ослеп.
Вроде я не пропустил вчера безбашенную вечеринку (я бы точно заметил), иначе откуда взялись эти человеческие черепашки? Да, «на бровях» очень точное определение нашего общего состояния ползания на четвереньках.
И тут я понял, что напоминает мне эта ситуация. Анекдот. Типа попадает как-то француз, англичанин, русский и американец на необитаемый остров. Ну, и там не важно, что происходит, но троих обязательно съедят, а четвертый останется один посреди океана.
Воооот.
Даже и не знаю, что лучше.
Как и я, никто ничего о себе не помнит. Конкретно нам мозги промыли! Вспоминаются лишь редкие обрывки. Поэтому договорились называть друг друга по числам на майках.
Выяснил, у кого что лежит в рюкзаках, помимо стандартного набора. Итак, по порядку.
Первый и второй – планшеты с большой энциклопедией, у одного первая часть, у другого вторая.
Третьему досталась удочка.
Четвертому – сеть.
Мне, как уже писал, гарпун.
У шестого тоже планшет, но с какой-то фигней: библия, свод правил поведения в обществе и прочая чушь.
Седьмой – лопата.
Восьмой – молоток. Гвоздей нет. Смысл?
Девятый – пила.
Десятый – планшет с книгой рецептов.
Мы так поняли, что каждому эти ботаники отвели свою роль в нашем сосисочном братстве. Хорошо, никому юбчонку не подкинули. Такую роль я бы себе не хотел.


Запись четвертая

На гарпун нихрена не поймаешь! Задолбался уже стоять в позе цапли и ждать, пока проплывет рыбина! Успокаиваюсь лишь тогда, когда представляю, что под водой плывет ботаник, а я всаживаю гарпун в него!
Бесит!
Этот сел с удочкой и спит, а я прыгаю, как макака. Еще и ржет надо мной. Прямо во сне! С сетью так вообще. Закинул и ушел в палатку. У них и улов больше. Предлагал другим поменяться, но никто не хочет. Драться бессмысленно: их больше.
Первый важный вывод на острове: жизнь несправедлива.
Из-за постоянного стояния в воде загорел по коленки. Сверху. Хожу теперь в белых гольфах. В белых волосатых гольфах. Чертов граф.
Вывод второй: мода не мое.
Повар готовит так плохо, что у меня постоянное расстройство желудка. И кишков. И вообще я весь расстроен от такой еды.
Строители (ну, те, у которых молоток, пила и лопата) стали активно суетиться. Кривой туалет их рухнул под тяжестью дум десяти задниц.
Вывод третий: какой бы голова умной ни была, а миром правит жопа. И если жопа сказала «сейчас!», то голове приходится подчиняться и срочно искать место.
На эту тему всплыло в голове воспоминание. Смотрел один раз передачу по ТВ. Там такие важные дядечки рассуждали о космосе, далеких звездах и других мирах, высших сферах, о нашем будущем. Другие им вторили про духовность и человечность. А я тогда сидел и думал: «Вот вы все такие возвышенные и окрыленные, а только рекламу врубят, понесетесь в сортир. Кряхтя и пердя, заберетесь на белый трон и взорветесь там бурыми ошметками».
Вывод четвертый: это мерзкое тело никогда не даст нам стать выше и лучше. Оно тянет нас за собой. На дно.
После долгого шума строителям удалось, наконец, повалить одну пальму. Пальма упала на палатку второго. Было много мата. Второй жив. Будут ли живы строители, не знаю.
Вывод пятый: сколько бы голов ни было, но если они безмозглые, то это бесполезно. Например, десять идиотов даже хуже, чем один. Посмотрите на любое правительство.
Кстати, десятый не так прост. Кроме планшета с рецептами у него было кое-что еще. Нож. Ну, да. А чем бы он еще готовил? Нет, это называется тесак. Точно. Огромный такой тесак мясника. Почти топор. Повар, ага.
Вывод шестой: не верь никому. Особенно десятому.
А еще тут отлично видно звезды. Когда жил в городе, я и сотой части их не видел. Когда жил в городе, я на них и не смотрел... В городе небо было всегда равномерно серым. Ночью – темно-серым. Но здесь, на острове, иногда просто ложусь на песок и смотрю, смотрю, смотрю, пока не усну. И такой покой. И тишина. Хотя не, один хрен из этих храпит. А где-то там высоко кто-то другой так же лежит и смотрит сюда, вниз.
Вывод седьмой: иногда необязательно искать в жизни вывод. Можно просто лежать и смотреть на звезды.


Запись пятая

Сволочи. Храпят все! Никогда не слышал таких трелей. При должном умении ими можно дирижировать. Искал место подальше. Но как ночью отлично видно звезды, так и в полной тишине острова прекрасно слышен храп. Куда бы ты ни уходил. Я пробовал.
А днем строители покоя не дают. Казалось бы, всего нас десять человек, а столько шума. Мечтаю остаться тут один. Но для этого с другими надо что-то сделать.
(Отметка на полях.) Вообще это идея. Подумаю.
О чем же я мечтал раньше, интересно? Мне кажется, о человеке многое говорит его мечта. Недалекие люди мечтают о машине, о новом доме, красивой женщине рядом. А ты попробуй мечтать о свободе, об уюте, о любви.
Вообще в отсутствии городской суеты и, в особенности, ТВ в голову лезут разные мысли. Телеящик и правда словно заполнял вакуум в башке. А теперь кто-то оттопырил мне ухо, и внутрь черепной коробки стало со свистом засасывать всё, что есть вокруг.
Пока я насаживал на гарпун мальков, водоросли, ил и иногда свои ноги, телепузики повалили еще одну пальму. Пальма упала на палатку второго. «Меткие», – подумал я в тот момент. «***!!!! Опять!!! ***!!! Да что за ***!!! Чтоб вас *** ***!!!» – кричал второй. Мне кажется, он был недоволен.
Почему телепузики? Не знаю, кто это, но седьмой, восьмой, девятый попали на остров, похоже, прямо из цирка. Или комедийного шоу.
Вообще я частенько стал подумывать, а что, если мы и есть часть шоу? Вдруг нас, придурков, решили поселить на остров, чтобы какая-нибудь жирная домохозяйка из среднестатистического американского городка ржала над нами, хрустя и чавкая чипсами в глубокой тарелке.
Так вот, в любом телешоу есть главные герои, есть второстепенные, а есть всего лишь случайные персонажи или вовсе статисты. И выбирая тот или иной путь, мы выбираем, кем нам быть: человеком, на котором остановился крупный план камеры, человеком за его плечами вдалеке или же тем, кого нет в кадре.
К чему я это? К тому, что и в жизни всё ровно так же.
Как если бы я стоял перед знаком-развилкой, указывающим путь налево и направо. И вот тогда в «Центре изучения чего-то там» я явно повернул налево. И это мое право. Мое право на ошибку.
Так, ладно. На сегодня с философией хватит. Вот, до какой тьмутаракани доводит себя человек, когда не может спокойно напиться! Ну, ничего, я тут прикопал пару кокосов. Бодяга должна быть знатная.
(Дописано.) Смотрю, на спиленной пальме блеснуло что-то. Камера. Так за нами и правда следят? Хотя проводов никаких нет. Просто запись? Для чего тогда? Хотя кто его знает, новые технологии, хитрые спутники. Короче, камеру я с пальмы снял, на всякий. Пригодится.


Запись шестая

В памяти всё чаще всплывают куски прошлого. Чаще ерунда всякая. А сегодня вспомнил одну историю из детства. Девочка. Это была девочка. Но это вообще не важно. Она стояла на втором этаже, прямо перед лестницей. Я подошел сзади и в шутку толкнул ее. Да, я был придурок. Она упала кубарем. Сломала руку. А я, поняв, что натворил, струсил и убежал, пока никто не видит. Даже не помог ей подняться. Не позвал на помощь. Ничего. Если бы я смотрел на себя со стороны тогда, стоял рядом, я бы сам себе вмазал. Честное слово. От души сломал бы нос этому выродку. То есть если бы это сделал мой клон, точная моя копия, я бы его возненавидел в ту же секунду. Возненавидел самого себя.
Строители решили строить дом. Пока что получается шалаш, но я в них верю.
Нет. Это сарказм. Как можно верить в телепузиков из шоу Бенни Хилла (кстати, кто это?), в третий раз уронивших пальму на палатку второго. Он уже и не кричал даже. Просто махнул рукой и ушел куда-то в задумчивости.
Из хорошего. Сегодня поймал пять рыбин! Не сеть, конечно, да и жру пока больше, чем ловлю. Но всё же.
Из плохого. «Гольфы» с каждым днем заметней. Такое ощущение, что длина штанин подбиралась специально, чтобы хорошо видеть «белые чулочки». Японская школьница, блин.
Еще из хорошего. Десятый, наконец-то, научился нормально чистить рыбу. Больше не плююсь чешуей и костями по полчаса. Но пока еще доверия нет. Поэтому ем аккуратно.
Шестой проснулся. В переносном смысле, конечно. Хотя лучше б он и правда спал. Начитался книжек. Задвигает о боге, о любви к ближнему, чертов проповедник. О любви к этим девяти придуркам то есть. Ха.
Энциклопедисты отстали со своими советами по видам рыб и долго шарились по лесу. Принесли енота. Енота, ***! Кролика не могли найти, что ли? Отдали десятому. А тот не будь дураком (вернее, в данном случае, не будь умным), приготовил его. Я чуть не блеванул, когда смотрел, как они жрут это тельце с маленькими ручками. Будто ребенка сожрали.
Убить их за это мало.
(Пометка на полях.) Подумать над этим.
Гарпун, кстати, легко догонит крупную тушку. В воздухе-то тем более. Хотя шестой сказал бы, что это грех. Зато енот любит воду, так что почти рыба. А рыбу можно спокойно есть, это не грех.
(Обведено.) Обожаю религию! Оправдает любого м***ка. Но при том все грешны одинаково. И кайся, кайся.
Иногда так тянет с кем-нибудь поговорить. И вроде полно народу, но не с кем. Да, самое худшее одиночество – одиночество в толпе. Сидишь так на берегу отстраненно и понимаешь, что жизнь, она там, где-то за спиной, в толпе чуждых тебе идиотов.
(Дописано.) Разговорился тут с первым. Дурак дураком, конечно, но что-то есть в нем... близкое по духу, что ли. Хотя в одиночестве любой дурак кажется близким по духу.
Рассказал он мне интересную историю. Провели однажды эксперимент. В закрытом большом контейнере создали целый рай для мышей. Там были разные домики в достаточном количестве и на любой вкус (мышиный, конечно же), куча еды и воды, разные развлечения, парк аттракционов, ага. Хищников нет, других угроз тоже. Тепло и сухо. Запустили сначала одну пару мышей. Чем они начали заниматься? Размножаться, естественно. Еды было полно, места тоже. Колония росла. Пока мышей не стало очень много, но еще не настолько много, чтобы испытывать нехватку ресурсов. И вот в этот-то момент и начала происходить довольно странная штука. Меньшая часть мышей захватила б`ольшую часть ресурсов (т.е. гораздо больше, чем им было нужно). Оставшиеся же мыши, не имея возможности найти пару и достойное пропитание потомству, перестали размножаться. Совсем. В итоге колония очень быстро постарела и погибла. Потому что колония – это все члены, а не только самые жирные. Такая история.
Забавно вот что. Первый правда считает, что виноваты обнаглевшие мыши, захватившие ресурсы. Но что с них взять? Они просто воспользовались преимуществом.
Неееет! Виноваты те, кто отдал эти ресурсы. Кто не грыз глотки. Кто познал дзен и плевал на всё. Кто опустил лапки. Кто смирился.
Какой вывод я сделал из этого эксперимента?
(Обведено и подчеркнуто.) Наступает момент, когда нужно брать власть в свои руки!


Запись седьмая

Какосы созрели! Эта не мож ет ни радовать! Поп проп проп ов. О! Про по вед ник вазмущон. Нидастойное паведение говорит для острава. Ахахаха! Срать в кусты достойно а бухнуть под кустом нет! Чюфствую себя жывотным.
И вааааще. У меня праздник! Я абашол третего с его уд удачкой. Я поймал больше! Хаха! Нуид ниуд ниудаТЩник.
Ывдаовплозцкщ ывраыдложма


Запись восьмая

Кошмар. Забродившие кокосы – жуткий самогон. Башка трещит. Нет, серьезно! Я слышу треск! Мозг рвется наружу! Мне конец! Мне конец!
*
А, блин, отставить панику. Это телепузики опять над пальмой надругались. Второй, кстати, перенес палатку. Кстати, не помогло. Не знаю, как они это делают, но в этот раз они ее вообще снесли.
Дом... нет, домом это нельзя назвать. Ну... сооружение, в общем, которое они почти построили, лично я обхожу за пару десятков шагов минимум, чтобы не оказаться в зоне поражения падающего бревна. Просто я видел, как они их скрепили. Я бы так и сортир не стал строить. Максимум будку для собаки. Для очень нелюбимой собаки.
Сегодня не ловил. Еще мутит. От волн мутит в разы сильнее.
*
Шестой довязался. Какими-то правилами мне тычет. Вот не дурак? Какие правила? Мы на острове! Мы даже не знаем, какому государству он принадлежит! Чьи тут законы? А он: «Правила переданы нам учеными, мы должны жить по ним».
Хитрожопый. По этим ср***м правилам он – глава нашего сообщества. Ага. Так и написано «сообщество». Кружок телепузиков! А он будет главный телепуз.
Полежу-ка я. Может, умру. Хорошо бы.
*
Блевал в океан на закате. Романтика.


Запись девятая

Жизнь хороша! Больше никаких кокосов. Ну, их. Как раз стащил у первого планшет. Найду что-нибудь помягче для башки. Или травку какую пожевать.
Листать скучно. Многое просто пролистывал.
Буква Б. Бананы. Мммм. Банааааны. А здесь только чертовы кокосы.
Буква Г. Грудь. О, да, детка. Покажи, как ты кормишь малыша.
Буква Ж. Жаворонок… Жимолость… не, спасибо. Жо... Жо... Жонглер. Жор. А где...?
Буква З. Ага, вот оно. Не ожидал только увидеть жопу макаки. Я еще не настолько голоден. Вернусь к букве Г.
Буква К. Крысы. Мерзкие и жуткие создания. Кто хоть раз видел крысу размером со взрослую кошку, но в разы быстрее и сильнее (и злее!), тот уже не полезет в подвал без фонаря. И лома. И бронежилета. И вообще не полезет. Главное, чтобы оттуда никто не вылез.
Оказывается, среди крыс есть строгая иерархия. И если четырех крыс запереть в клетке, то будет драка. Но уже через час они станут командой, в которой у каждого своя роль. Не всегда приятная, но кому как повезло.
(Пометка на полях.) И еще раз спасибо за штаны!
Интересно и другое. Если из четырех таких клеток отобрать по одному сильнейшему крысу, крысячему альфа-самцу, и поместить их в одну клетку, то что? Будет драка. Верно. И в этот раз точно так же они распределят роли между собой. Работает это и в обратную сторону, т.е. можно взять самых добрых крысов (если такое бывает вообще).
А вот тут меня накрыло. Что, если мы такие же крысы? Просто однажды отгрызли себе хвосты и встали на задние лапы. И что, если ничего нельзя изменить? Убей всё зло, и в оставшемся добре снова появятся злые крысы. Не будет зла, не будет и добра. Получается так?
Первый поинтересовался, не брал ли я его планшет. «Что ты! Нет, конечно!» – сказал я ему и аккуратно подкинул обратно, пока он не видел.
Короче, ничего забористого найти не успел. Эх.
*
Строители зазывали посмотреть их «творение». Делал вид, что ловил рыбу, до посинения. До их посинения. Ушли.
*
Наконец, решил насущную проблему. Чтобы не было видно «гольфы», перестал мыть ноги. Цвет сравнялся. Бинго!
Ладно-ладно. Я и не начинал их мыть на острове. Смысл тот же.
*
Вечером первый снова спросил, не брал ли я планшет. Вот те на. Хотел сказать «я же вернул», но вовремя заткнулся. Хм. Значит, есть еще один интересующийся.


Запись десятая

Гарпун дается всё проще. Времени становится всё больше. Интересных занятий всё меньше. Видимо, поэтому с первым стали общаться всё чаще.
Рассказал мне, что лабораторных мышей, оказывается, получают спариванием двух-трех десятков поколений братьев и сестер. А что, если даже людям это не чуждо, мышам тем более. Так вот. В результате такой доброй традиции инцеста получаются генетически идентичные мыши. Почти клоны, короче. Поэтому на них проводить опыты целесообразнее, т.к. в результаты не вносятся разные гены, а с ними разная степень устойчивости к воздействиям и стрессам. Забавно.
*
Проповедник устроил собрание. Всё собрание хотелось бить себя ладонью по лбу. Другие тоже похихикивали. Но не десятый. Он стоял серьезный. У него горели глаза. Поп и попадья живьем.
Дал указание седьмому рыть яму. В смысле не для объедков, а метра три чтоб была. Я его спрашиваю, нах... в смысле, зачем, говорю. А он: «Чтобы усмирять тех, кто нарушает дисциплину и порядок». Я ему: «Может, сразу расстрелять, ваше высочество?» Он: «Не надо передергивать. Надо просто следовать правилам». А я: «Ружья нет, да?» Шестой промолчал. Ахаха.
Чую, что первый, кто окажется на дне ямы, буду я. Хотя меня такой ерундой не напугать. Работать не надо. Главное, чтоб кормили.
Ну, и вообще. Озвучил он «заповеди», по которым теперь жить надо. Не, я не запомнил, ясен пень. Что-то типа «молиться, поститься и слушать, что скажет шестой». Приплыли, короче.
Десятый, кстати, раздобрел и стал больше похож на мясника. Приносишь рыбину с руку, на ужин получаешь с палец. «Усушка, утруска», – говорит. «С***ка ты, – думаю, – весьма прожорливая».
*
«Скажи мне, кто твой друг, я скажу, кто ты». Вот у шестого друг мясник. У меня – первый (если его можно назвать другом). Почувствуйте разницу.


Запись одиннадцатая

Довольно быстро живущие на острове стали следовать дебильным правилам. Просыпаться по требованию. Засыпать по требованию. Работать по требованию. Есть по требованию. Хотя еще осталась свобода, осталась. В туалет по желанию. Но! В строго отведенное место. Повозникали, конечно, некоторые. Пока в глаз от мясника не получили. Ага, я тоже.
Что ж поделать. Стадо хочет правил сверху. Хочет ходить строем. Хочет проторенные дорожки. Солдат ты или заключенный – всё одно: ты лишь часть этого стада.
*
Даже первый и тот смирился. Говорит, что верит в то, что заливает нам шестой. Спросил меня, не верю ли я.
«О, нет, – ответил я, – я верю лишь в себя. И в то, что стану звездой. Однажды мы все ей станем».
Мне кажется, он не понял.
*
Гарпуню теперь только половину дня, укладываюсь в данную «свыше» «норму». Остальное время зрею на солнце.
Ха. Люди довольно странные фрукты. Достигают зрелости лишь через тридцать пять лет. Но вкуснее-то незрелыми. Парадокс.
В том шалаше, который построили телепузики, поселился шестой с его верной женой, т.е. с десятым. Телепузики немного офигели, но спорить не стали: пальм еще много. Да и фингалы еще не у всех зажили. Бой-баба.
*
Шестой стал выяснять, почему я ничего не делаю. Я молча показал ему на ямку, выложенную листьями, в которой лежала рыба. Считай, говорю. Он посчитал. «Сходится?» Говорит: «Я увеличу план. Нельзя сидеть без дела». Не сдержался. Каюсь. Дал ему по шее.
Боже, если ты есть, ты, сидя на пушистом облачке и заплетая седую бороду в косичку, тоже слышал, как он верещал. Я даже моргнуть не успел – чесслово! – тут же нарисовался мясник. Боевой пи***с. Какой же он ревнивый! Я ему говорю: «Ты не волнуйся. Между нами ничего нет, чисто деловые отношения. Он весь твой».
Дальше провал.
*
Моргать больно. Хотя можно и не моргать особо – глаза и так, как щелочки. И да, я великий Нострадамус. Говорил же я, что буду первым. И я оказался первым. Первым, кто попробует пожить в яме.
Никогда не понимал. Люди так любят твердить про гуманное отношение к животным. Сюсюкаются с ними, какашечки за ними убирают, в слюнявую морду целуют. Оберегают, в Красную книгу заносят. А как же гуманное отношение к людям, а? Кто меня занесет в Красную книгу? Я чувствую, что тоже скоро исчезну.


Запись двенадцатая

Хрен его знает, сколько мне тут еще сидеть. Из ямы выбраться нереально: стенки сырые и зыбкие. Как ее седьмой выкопал? Виртуоз лопаты.
Первый приходил ко мне и, как мог, развлекал. Хотя он рисковал оказаться рядом, ведь «лень – это смертный грех!»
*
Вот я торчу тут и много думаю. О своей жизни, в том числе. О той ее части, которую вспомнил. Кто прочитает, наверное, удивится, но я завидую старикам-ветеранам. Да, они пережили ужас, боль и горе, но они выжили. И они герои. Настоящие герои. Им есть, что вспомнить. А что вспоминать мне, когда я стану стариком? Свою обычную работу? Свою серую жизнь? Эту яму?
Сказал это первому.
А он: «Будешь вспоминать остров. Приключение!»
Я рассмеялся, насколько позволяла ноющая щека.
Надеюсь, меня порубает мясник своим тесаком, чтобы не приходилось вспоминать всё это.
*
Первый ушел работать. Скучно.
*
Очень скучно.
*
Безумно скучно и хочется есть.
*
Жрать не дают, а дневник великодушно оставили. Потому что это одно из правил ботаников для нас. Писать дневник!
Приходил шестой. Спрашивал, осознал ли я. Для «просветления» бросил мне кусок коры, а там... «заповеди»!
*
Хм... Пробежался я глазами по «заповедям» пастора нашего (он умудрился их прямо на коре выжечь, чунга-чанга, блин). Мило, что к главным грехам он не относит, например, убийство. Гнев относит, а убийство нет. «Не убей» – это лишь рекомендация! Т.е. если я буду крошить людей налево и направо, но – тут важно! – не буду злиться, то это не будет считаться грехом!
(Пометка на полях.) Идея мне нравится больше и больше.
А теперь, внимание, вопрос. Кто убивает людей без злости (а поэтому – далее жирным шрифтом – и без особой надобности)? У кого какие варианты? М? Вот ты, кто это читает. Есть мысли?
Ответ прост. Только психопат. Больной ублюдок. Маньяк. Чудовище в человеческом обличии. Даааа… Вот так бог. В рай как-то резко перехотелось.
Лицемерия тоже нет среди грехов. Забавно.
*
И врать бог не запрещает. Пасторы, правительства... Как говорится, я просто оставлю это тут.
Смеяться больно. Щиплет.
Шестой прошел мимо и удивленно заглянул вниз.
Да! Мне тут хорошо! Тут, на дне ямы, нет твоих правил!


Запись тринадцатая

Это пытка!
Нет, не сидеть тут. Пытка вспомнить какой-нибудь фильм, вспомнить лицо актера в главной роли и... никак не вспомнить его имя! Джордж... Майкл... Ну же, кто ты, гад? Сети тут нет, и позвонить, к несчастью, не могу.
Вот кто играл Морфеуса? А? Не в переснятой недавно версии, а в той, старой, еще без нейронной графики. Что-то простое вроде... даже близкое мне.
Спросить, что ли, у первого?
*
Пытался отвлечься на что-нибудь другое, привязалась дурацкая детская песенка. Мозг будто хочет от нее избавиться, но из всей песенки я помню только припев (нечто вроде «ня-ня-ня ня-ня-ня отвяжитесь от меня». Теперь и тебе с этим жить. И для закрепления: «ня-ня-ня ня-ня-ня отвяжитесь от меня»). Не помню, как она заканчивается (а это оказалось важно для мистера М), поэтому мозг прокручивает припев снова и снова, как заевшую кремниевую пластинку.
*
Я начал пританцовывать? Какой позор... Убейте меня...
*
Фух... вроде отпустило.
*
В ограниченном пространстве мысли всё сильнее лезут в голову. И никак от них не скрыться. Они, как призраки давно умерших людей. Хочу отсюда! Не хочу оставаться с ними наедине!
*
Для чего я тут? Не в яме. Это ясно. Не на острове, это не ясно, но решаемо. Зачем я... вообще? Кто-то приходит в этот мир создавать, кто-то разрушать. А я, наверное, пришел, чтобы посидеть в яме. Яме, в которую превратилась моя жизнь.
*
Наконец-то пришел первый. Никогда его так не ждал! Спросил у него.
Нет, е-мое, это не Самюэл Джексон! Что значит «на одно лицо»? Чертов расист!
*
Теперь его на ностальгию потянуло. С чего бы? Скучнее, чем одному.
*
Первый, видимо, держит меня за идиота! Этот придурок рассказал мне мою же детскую историю! Ту самую, как я толкнул девочку.
Хотя стоп... а разве я ему ее рассказывал?
(Дописано.) Фишборн! ФИШборн! Лоуренс Фишборн!


Запись четырнадцатая

Я чувствую, как потихоньку схожу с ума. И первый куда-то запропастился.
*
Не могу ни о чем думать, кроме желания выбраться отсюда.
*
Стены давят. Мне кажется, они вот-вот осыплются и похоронят меня заживо. Но это не даст мне покоя, ведь я не умру сразу, а буду долго задыхаться, а потом ненасытные черви вонзятся в мою плоть.
*
Я слышу, как они копошатся у моих ног. Я чувствую их скользкую кожу...
*
Нечем дышать. Я задыхаюсь.
*
Боже, помоги!!!
*
*
*
На мой крик прибежали.
Скинули веревку.
Что ж... Ладно. Полезу, наверное, раз я им так нужен.


Запись пятнадцатая

Сколько времени я провел в яме? Месяц? Год? Не верю, что люди могут так поменяться быстрее.
Неужели я один это вижу?
Зомби в зомбипарке и то имеют больше воли, чем «островитяне». Прямо свидетели скрижалей из коры, не иначе. Каждый день – собрание. С утра планы на день, вечером отчет о планах.
«Я планирую поймать десять рыбин», – говорю я утром.
«Я поймал десять рыбин», – говорю я вечером.
И вру. Ловлю всегда больше. Мне это нравится. Это хоть какой-то способ развивать себя здесь. А лишнее, что ж... Лишнее не успевает протухнуть. Никогда бы не подумал, что в таком райском уголке может собраться столько хищных тварей, которые только и ждут, когда ты дашь слабину. Так что тюкни меня мясник топорком и прикопай неглубоко тут же, хорошо, если бы хоть кости остались.
Каждый вечер шестой спрашивает, сделали ли мы запись в дневник. И не проверяет ее наличия. Правила выжжены на коре каждой десятой пальмы. Жду, когда пальмы уже пронумеруют. Вот почему упорство и напор часто идут рука об руку с отсутствием мозгов? Но хуже другое. Шестому мало правил, данных ботаниками. Он стал придумывать свои. Не выходить на пляж ночью. Не разжигать огонь вне специальных мест (список мест прилагается). Не собираться в количестве больше трех человек, помимо собраний. Не обсуждать друг с другом прошлое и воспоминания. И т.д.
В общем, сплошные планы, отчеты и следование правилам. Неукоснительное следование правилам.
Нравится ли такой расклад другим? Энциклопедисты хлюпики и тюфяки. Ни слова против не скажут. Строители работяги, выносливые и терпеливые. Рыбаки просто пофигисты. Но никто, никто из них не доволен тем, что происходит. Кто остается? Шестой и десятый?
К чему я это? Да к тому, что правила, данные кем-то «сверху», заповеди, записанные со слов бога, указы короля, распоряжения начальства никогда не приживутся сами. Будут вбиваться палками, караться гневом господним, подпираться штрафами и арестами, но не доброй волей. Они всегда будут против человеческой сущности. Поэтому ты либо следуешь им, как раб, как овца в отаре, как мерин, либо идешь против них и заканчиваешь на плахе или в психушке, либо уходишь из этого дурдома гарпунить, как я. Сосредоточенность в деле отвлекает от дурацких мыслей и успокаивает.
*
На острове спасают две вещи. Про одну я уже сказал – гарпун. А еще – дружба. Говорю с первым о всякой чуши, главное, хоть о чем-то говорить.
Первый рассказал про старый эксперимент над синицами, которые учатся друг у друга. Синицы – это, оказывается, такие воробьи. Только желтые. Как бы вполне логично. Желтая синица. Не синей же ей быть, в самом деле.
Суть эксперимента была в том, что одних синиц учили открывать кормушку влево, других вправо. А кормушка открывалась в обе стороны (как и многое в этой жизни). Обученных синиц правого и левого толка выпустили в парк, где висели кормушки, и стали за ними следить. Какое-то время обученные синицы учили других. В итоге часть синиц в парке открывала кормушки влево, другая часть вправо. Но, что самое интересное, когда прошло еще какое-то время, все(!) синицы стали открывать кормушки в одну сторону. Потому что так принято! Синицы-конформисты, блин.
Так вот в чем дело. Один за всех и все за одного. Чо я как лох-то? Раз все терпят, я-то ваще самый терпеливый. Стыдно осознавать, что мы на острове ничем не лучше синиц из парка.
Может, не зря говорят, что со стороны виднее?
Кстати, читал давно, еще в прошлой жизни, задачку на логику, как раз из области «посмотреть со стороны». Три мудреца (один из них вы) поспорили, кто из них мудрее, но никак не могли прийти к единому мнению. И тогда они обратились к четвертому мудрецу за помощью. Видимо, его они изначально считали недостойным звания великого мудреца. Хотя почему тогда пришли к нему с просьбой решить их конфликт? Хм. Задачка на логику без логики. Не важно. Так вот. Четвертый мудрец сказал: «У меня есть три белых колпака и два черных. Каждому я надену по колпаку, вы не увидите себя, но увидите двух других. Кто первый скажет, какой колпак на нем, тот и будет самым мудрым».
Простой соображалки достаточно, чтобы понять, что если сказать ответ быстрее других наобум, то он будет верным в одном случае из двух. Если же молчать, думать и в итоге дождаться, пока скажут другие, то верный ответ будет сказан другими мудрецами в трех случаях из четырех. Какова мораль? Если нет времени думать, делай на удачу, пока кто-то другой не поступит так же и не обойдет тебя. В такой ситуации самоуверенный дурак был бы мудрее задумчивых мудрецов. Вот так-то.
Ладно, я отвлекся. Продолжаем условие. Вы видите, что на двух других мудрецах белые колпаки. Какой колпак на вас?
Не буду углубляться в дебри «верного» ответа, но на вас тоже белый колпак. Почему? Потому что если бы на вас был черный колпак, тогда другой мудрец провел бы сложный анализ и понял, что на нем белый. Но он молчит. Значит, на вас белый колпак. Т.е. всё решение задачи сводится к тому, что остальные не идиоты, а вы должны полагаться на ИХ логику и, главное, честность. Довольно странно, правда? А что, если они специально промолчат? Что, если четвертый мудрец в отместку надел на вас желтый колпак? Но даже если четвертый мудрец не точил на вас зуб, а другие мудрецы всё же мудрецы, а не идиоты, что на основании их рассуждений можно строить собственное решение задачи, то почему же тогда, черт возьми, ОНИ МОЛЧАЛИ???
Вот поэтому терпеть не могу задачи на логику, квесты и детективы. Потому что они описывают не логику мира, а логику идиота-автора. Людей, которые легко решают такие задачки, можно только поздравить: они одинаково идиотичны с автором.
*
Жизнь на острове уже успела осточертеть. Признаюсь, я даже хотел грохнуть шестого и десятого. Но... похоже, это нужно только мне. Так что пусть живут придурки...
*
Сегодня я явно превысил план по заполнению дневника.
А вообще кому я всё это пишу? Кто меня будет читать? Зачем? Я сам и так знаю, что здесь написал. Истину я себе не открою. А больше это никому и не нужно. Это и шестому не нужно. Вот кто ты, человек, взявший мой дневник в руки? Ботаник из «Центра»? Тогда знаешь, что? Иди в ж***у! Всё. Далее не вижу смысла продолжать.

Системная запись
Внимание! Зарегистрировано длительное отсутствие записей.
*
*
*
Системная запись
Внимание! Зарегистрировано длительное отсутствие записей.


Запись шестнадцатая

Да-да-да. Я обещал никогда больше не писать. И я держался достаточно долго, по моим прикидкам полгода или даже больше (календаря всё еще нет, а любое упоминание о времени у нас карается ямой). Вообще если бы я знал, что эта хренотень так затянется, я бы никогда не клюнул на «выгодное предложение».
И я бы удержался от писанины и дольше. Но произошло нечто странное, что побудило мои пальцы вновь топотать по экрану. Восьмой пропал. Напомню: мы на острове. Вокруг океан. Лес уже прочесали не на один раз. Пропадать некуда и негде. Уплыть он тоже не мог: плот, который, как оказалось, сооружали строители всё это время, был разрушен ими же по приказу шестого. Помню, как я ржал в голос, когда они его ломали. Во-первых, было просто комично наблюдать, как они обиженно пыхтят. Во-вторых, чтобы куда-то плыть, нужно знать, куда или хотя бы ОТКУДА. Ну, и в-третьих, я надеялся, что сейчас-то у них щелкнет в голове тумблер и они пошлют всех куда подальше. Хм. Нет, не щелкнул. Они не захотели становиться злыми крысами.
Чем же был примечателен восьмой? Это тот самый «бесполезный» строитель с молотком и без гвоздей. Но он единственный, кто хоть как-то поддерживал меня против шестого. Единственный, кроме меня, полезный член со-общества. Можно сказать, гражданин острова. Даже первый меня не поддерживал, а он да.
Первый считает, что восьмой просто от нас прячется. Святой, наивный человек. Место, где он «прячется», вряд ли больше одного метра на два.
*
Из жизненного: за это время в яме я побывал больше других, раз двадцать. В одно из последних посещений попросил у седьмого лопату и выкопал там себе лежак. С**ка шестой увидел это и заставил закопать обратно. Точнее как. Заставил десятый.
Из супермегаофигенскикрутого: я гарпуню больше четвертого. Давно уже. Как же он позеленел, когда узнал. Чуть не сдал меня шестому, гад. Но когда увидел, как я насаживаю одним броском несколько рыбин в ряд, почему-то перехотел жаловаться. Думаю, причина в моем природном обаянии. Или меткости. Или безумной улыбке.
Гарпун стал продолжением меня. Ни удочка, ни тем более сеть не могли быть таковыми. Гарпун давал мне развиваться. Чем я ловчее, чем я сильнее, чем я быстрее, тем больше я поймаю. Я ничем не ограничен. Только собой. Меня не держит берег, я не завишу от длины лески. Всё зависит только от меня.
*
Откопал в вещах камеру. Ту, которую снял давным-давно с пальмы. Камер, кстати, много. Но теперь, если упадет пальма с камерой, шестой заставляет ее перевешивать на соседнюю. А я в связи с исчезновением восьмого решил везде таскать ее с собой. Не пальму. Камеру.
*
Из грустного: чаще стал жалеть, что никому не подкинули юбчонку. Гоню от себя мысли о сексуальных бревнах и кокетливых рыбах. Но какие же аппетитные у облаков попки!
*
Из бредового: на пальмах таки появились номера! Пока что не на всех, а только на тех, где есть камеры. Но я верю в упорство шестого.


Запись семнадцатая

Поиски восьмого продолжаются. Ну, как. Я его ищу. Остальные будто забили. Первый спрашивает, зачем я этим занимаюсь.
Спросил его, а что, если он пропадет, и его никто искать не будет? Он задумался.
*
Пока никто не видел, залез в палатку восьмого. Думал найти зацепку. Аптечка почти целая. Рюкзак на месте. Нет веревки, но ее он мог потратить на шалаш. Дневник разбит. Судя по круглой отметине – его же молотком. Зачем? А я еще думал, что я псих.
Поспрашивал у седьмого и девятого, где они работали, что делали. Махнули в сторону леса. Прямо открытие совершили.
С другой стороны, мы искали живого. А что, если? Фу, черт. Отстойная ситуация.
Даже если так, на что стоит обращать внимание? Запах. Хорошо, но я не собака. Что еще? Слаб я в этой теме. Да и признаться, трупа не видел никогда. Как-то везло.
Хотя...
*
Первый раз так болела башка! Я думал, двину коней! Лицо... Лицо молодой женщины. Она спит?
Твою мать! Она мертва! Гроб, толпа вокруг. Что это за хрень в моей голове?!
*
Сижу под пальмой. Отходняк. За спиной в стороне услышал шуршание кустов. Вышел первый и пошел мимо, будто не видя меня. Окликнул его, но он лишь прибавил шаг.
Что ж, знакомое выражение лица, когда приспичило, а вокруг ни одного крупного листа.
*
Отложил поиски. Гарпунил.
*
Сидели с первым после собрания на пляже. Это запрещено, но, к счастью, в нас еще не умер дух авантюризма, мы еще способны делать маленькие глупости. Да и по храпу из шалаша было ясно, что ни шестой, ни десятый не придут.
Спросил у первого (он же «ботаник», всё-таки), есть ли животные или насекомые какие-нибудь, которые мертвечину едят.
Он так на меня странно посмотрел.
Сказал, что есть жуки-мертвоеды, могильщики. В принципе, встречаются и другие любители трупачинки: птицы, звери, даже рыбы – пираньи, например. Но он тут таких не видел. Только парочку жуков. Поинтересовался, зачем мне это. Зачем-зачем. Восьмого найти. Или хотя бы то, что от него осталось. Первый психанул, сказал, чтобы я не хоронил человека заранее.
Нервный он какой-то стал.
Сидели в тишине.
«Знаешь, какой самый страшный договор может заключить человек в своей жизни?» – спросил я его, чтобы прервать затянувшуюся паузу.
«Хм. Что-то с громадной процентной ставкой?»
«Нет».
«Продать органы?»
«Нет».
«Ну, не знаю, душу, в конце концов?»
«Не смеши. Нельзя продать то, чего нет. Самый страшный договор – это договор с совестью. Когда ты смог договориться с ней и закрыть глаза на преступление, или не помочь погибающему, или толкать других к пропасти, даже если они сами этого пожелали».
Не знаю почему, но первый заторопился в свою палатку.
*
А я вот не договорился. Поэтому сейчас я лягу спать, а завтра вновь пойду искать восьмого.


Запись восемнадцатая

Надо действовать.
Первым делом незаметно пробрался в палатку первого и посмотрел, как выглядит жук-могильщик. И ж... жо... нет, только жук-могильщик.
Вторым делом взял у седьмого лопату и двинулся в лес. Туда, где строители потеряли восьмого.
В лесу наткнулся на первого. Вид у него был, будто он сам потерял что-то, а я помешал поискам.
«Что забыл тут?» – говорю.
Он начал заикаться.
Говорю: «Тоже восьмого ищешь?»
Он: «Да!»
«Так давай вместе, – говорю, – ты-то лучше знаешь фауну».
Он пытался сбежать, но плюс гарпуна в том, что рука становится не только точной, но и сильной.
Что могу сказать. Найти жука в лесу то же, что искать иголку в… лесу. В общем, решили поесть, поделать вид, что работаем, и снова продолжить.
*
Вот что за человек этот первый! А еще друг! Ушел без меня. Один хочет найти. Детектив комнатный. Побежал за ним. Смотрю, суетится, кричу ему, чтобы он ничего без меня не делал (лопата-то у меня). Он вздрогнул, завертелся.
«Ну, что? – спрашиваю. – Нашел что-то?»
«Нет-нет. Ничего не нашел»
Я ему: «Ты чего? Вот же жуки эти! Могильщики! Смотри!»
Он: «А ты откуда знаешь, как они выглядят?»
Я: «Ты забыл, что ли? Сам же рассказывал!»
Он: «Ну, да».
Поверил, балбес. Ахаха.
Говорю: «Смотри, прямо по этой куче ползают, дай копну».
Он: «Я сам!»
Ну, сам так сам. Дал ему лопату, сел писать. *Откорректировано* писАть!
*
Какой же глупый этот первый! Пять раз показывал, где надо копать. А он всё в сторону куда-то уходил.
*
Давно кокосов не ел. Но блевал сегодня еще хлеще. Не знаю, почему первый к этому так спокойно отнесся.
Лицо восьмого... Оно точно будет сниться мне в кошмарах. Да я до сих пор его вижу перед собой. А первый так спокойно: «Это и есть могильщик. Точнее его личинки».
Восьмого кто-то закопал. И хоть первый пытался меня убедить, что могильщики так и называются от того, что закапывают трупы, но это же полная чушь! Это же не мышка, не птичка, не бурундучок.
Переборов очередной приступ тошноты, я откопал восьмого и в импровизированной могиле нашел молоток. Весь в следах крови.
Что? Может, его и по башке могильщик тюкнул, а, первый?
*
Пошел к шестому. Всё рассказал. Он покачал головой, что-то вычеркнул у себя в планшете. И всё.
Я говорю: «Делать что дальше?»
А он: «А что делать? Строить нам уже особо ничего не надо. А молоток передай десятому. Пригодится. Да и вообще, это несчастный случай».
Я чуть не заорал: «Ты что, идиот? Какой несчастный случай?! Он убит! Среди нас убийца!»
Неожиданно появился десятый и вытолкал меня из шалаша.
*
Лежу и думаю. Кому мог помешать восьмой? Да ясно кому. Значит, кто его убил? Да ясно кто. Не шестой, конечно. Он трус.
Ну, ничего, десятый. Я выведу тебя на чистую воду.


Запись девятнадцатая

Честно, если бы на острове был алкоголь, я бы бухал. Как дикий единорог. До радужных соплей. До криков «иго-го». До втыкания рогом в песок.
Но на острове нет алкоголя. И я не бухаю. Я думаю. Очень много думаю. Слишком много думаю. *Отредактировано* кокосы не предлагать!
Пытаюсь вновь вспомнить лицо той девушки... Но вспоминаю лишь лицо восьмого. И копошащихся в нем личинок.
Не пойму только, зачем восьмой разбил свой дневник.
Говорят, что преступники всегда возвращаются на место преступления. Слежу за десятым. Но пока ничего. Он скучный. Я бы повесился, если бы был им. Хотя, возможно, кто-то повесился, если бы был мной.
*
От скуки почитал свои старые записи. Так необычно. Мысль, записанная мной полгода назад, настолько неузнаваема, словно озвучена совершенно другим человеком. Словно каждую минуту умирает старый я и рождается новый я. И я абсолютно уверен, мы бы нашли, о чем с ним поговорить.
*
Снова следил за десятым. Бугай почти не покидает шалаш. Там он готовит на всю ораву телепузиков, там спит, проводит бОльшую часть дня. Шестой и то чаще из шалаша выходит.
*
Залез в палатку второго покопаться в его энциклопедии, пока он где-то гуляет.
Вообще именно на острове я понял, какое огромное значение имеет информационная безопасность, потому что любой урод может заинтересоваться тем, что вы прячете от других. Хорошо, что это был я. Я-то не урод.
Буду честен. Листал быстро и судорожно.
Я – ягодицы. О, да! Вот оно, что я искал! Вот она ж... моей мечты!
Выбирался, словно ниндзя.
*
Телепузики разобрали палатку восьмого.
*
Четвертый куда-то запропастился. Да и хрен с ним. Он со своей сетью совсем обленился, ловит всё меньше и меньше.
*
Вот это да! Вот это номер! Собрание закончилось. Всех отправили по палаткам. Но я спрятался. И тут-то я и увидел, как десятый взял за шкирку шестого, пару раз тряхнул его, как котенка, и басовитом рыком приказал: «Я тебе сказал, делай так. И не спорь. Ты понял?»
Вот так поворот. Получается, шестой вовсе не главный. Шестой – как это ни парадоксально – шестерка.


Запись двадцатая

Какая-то с... редиска, нехороший человек увидел меня в палатке второго и настучал шестому. Может, это сам шестой и увидел, но боится признаться? Короче, я снова в яме.
Главное, спросили меня, что я там делал. Не рассказывать же им про ж... В общем, сказал, что смотрел лекарственные травы.
Ага, они тоже «поверили».
Так мало того, теперь меня еще и в убийстве восьмого подозревают. Какая связь, да? Говорю: «Несчастный случай же». Они: «Какой несчастный случай! Он убит! И ты первый, кто кричал об убийстве восьмого. А на воре и шапка горит». Вот те раз. Лучше бы пил. И курил.
*
Заглянул первый. Всё-таки он хороший человек. И у нас с ним много общего.
Он спросил меня: «Помнишь, про колонию мышей? Знаешь, я иногда понимаю тех мышей, которые решили ни с кем не связывать свою мышиную жизнь. Лучше отсутствие, чем осознание ошибки. Согласен? Может, мы такие же мыши-отшельники. М? Что думаешь?»
А что я могу еще думать? Он будто прочитал мои мысли.
*
Видать его тоже тянет на философию. Среди пустого трепа он выдал нечто. Погодите-погодите. Вспомню точную формулировку.
«Человек – это слоеный пирог из того, кем он когда-то был, кто он есть сейчас и кем он будет потом.
Только прошлое я не помню, а будущее мне неизвестно, будто у меня украли самое вкусное из начинки».
«И наср...ли еще туда», – добавил я.
Первый спешно ушел, ничего не сказав на это.
*
Телепузики нашли-таки четвертого. Запутавшегося в собственной же сети. Утоп. Добрался до кокосов, видать.


Запись двадцать первая

Утром выпустили. Сказали: «Жрать нечего, работай». Это всё, что нужно знать об устройстве нашего сообщества.
*
Первый помог мне выбраться, подав руку. Ничего особенного, понимаю. Но... просто мне подумалось. Вот есть такие, кто пытается сломать тебе кисть, сдавив ее своей клешней, будто играет в армрестлинг, кто-то, наоборот, кладет свою ручку, словно дама в ожидании прикосновения губ. А идеальное мужское рукопожатие, как идеальный поцелуй с девушкой: не слишком долгое, чтобы не устать, не слишком сильное, чтобы не сделать больно, но достаточно крепкое, чтобы показать намерения, и, главное, максимально плотное. (Пометка). Глаза при рукопожатии закрывать не нужно!
*
Понял, что нужно придумать способ, как самому выбираться из ямы. Механизм какой, конструкцию, что угодно. Нечто легкое и складное.
Забавно, что мысль эта пришла мне только сейчас. Опечален своими интеллектуальными способностями.
*
На острове я перестал удивляться. Второй перележал на пляже. Ну, и того. Совсем того. Даже обгорел. Кожа не просто покраснела, она еще и облезла. Чертовщина какая-то. Вещи его шестой забрал в шалаш. Последнее время он был не такой самоуверенный, как раньше. Конечно! Женушка-то его оказался с буйным нравом.
*
Разобрали палатки четвертого и второго.
*
Хороним всех в лесу. Так сказать, по сложившейся традиции.
*
И еще.
Я пишу не зря. Пусть даже всего один человек прочитает и что-нибудь поймет для себя, что-то изменит в своей жизни. Этого будет вполне достаточно. Даже если это буду я сам.


Запись двадцать вторая

Пару дней не писал. Не страшно. За это не казнят еще.
ТЬФУ-ТЬФУ-ТЬФУ.
Важнее другое. Я придумал эту хреновину. Которая поможет выбраться из ямы.
*Прикреплено изображение*
Понятно? На самом деле, всё просто. Что-то вроде раскладной лестницы. Не важно. Должно сработать.
*
Поделился с первым. Он говорит: «Будь проще». Типа «просто веди себя нормально, тогда не окажешься в яме и конструировать ничего не нужно», «не создавай себе проблем». Ну-ну.
*
Пошел просить пилу у девятого, чтобы сделать задуманное. Уж не знаю, чего это он решил разоткровенничаться. Лицо у меня, видать, такое, располагающее к общению. И, знаете, что? Этот клоун рассказал мне историю про девочку, которую я толкнул. Спросил, помню ли я такое? Они с первым сговорились, что ли?
Молча взял пилу и ушел.
*
Вечер потратил на изготовление конструкции. Странно, но даже хочется попасть в яму, чтобы испытать.
ШУТКА.


Запись двадцать третья

Дохнем, как мухи! Теперь девятый! Просто не проснулся. Я говорю: «Может, он в коме, может, спасти его можно еще!» А они: «В морг, значит, в морг».
*
Шутить, конечно, о таком не стоило. Глупо.
*
Где эти сволочи ученые? Для чего тогда эти камеры? Активно махал перед ними, звал на помощь. Где вертолеты и катера?
Или перемочить нас тут и есть эксперимент?!
*
Чтобы не разбирать палатку девятого, просто поджег ее. Прилетел шестой, разорался, угрожал. Что, говорю, истеришь, женушка бьет? Он напрягся, сник и утопал бормоча.
*
Рассказал первому задачку про мудрецов. Которые в колпаках. Он посмеялся.
В реальном мире, говорит, будет 5 колпаков белых, 7 черных, 3 зеленых, 2 в полоску и одна тюбетейка. Поймешь, в каком ты – вот тогда ты и мудрец.
Нда… еще бы понять, в каком колпаке сидит сволочь…
Напоследок первый выдал. Девочка упала сама, оказывается. Сама хотела толкнуть, а он увернулся. Так что вроде как она сама себя наказала.
Либо у меня шизофрения, либо одно из двух…


Запись двадцать четвертая

Твою мать. Твою мать! ТВОЮ МАТЬ!!! Нашли первого с дыркой в пузе. Рядом мой гарпун. Мне кранты. Да что стесняться. Мне п…ц!
*
Яма. Теперь это надолго. Или навсегда. Писать не хочу.


Запись двадцать пятая

Хватит!
Суд был быстр и скор. Справедлив? Нет. Я этого не совершал.
Или совершал?..
Нет! Я не спятил! Это не я!
Значит, десятый. Значит, он, с..ка. Видимо, чем-то первый помешал, видимо, о чем-то догадался.
Что делать?
Первое. Выбраться из ямы. Устройство со мной.
Второе. Дать ему люлей. Столько люлей, сколько смогу. С запасом, так сказать.
Третье. Не отхватить люлей самому.
Четвертое. По обстоятельствам.
Пятое. По-моему, меня зовут Джек. Или Джон.


Запись двадцать шестая

Что ж. Посчитаем, сколько нас осталось. Я, третий, седьмой и шестой.
Нет, я не обсчитался. Всё верно.
Когда я вылез из ямы... кстати, инженер из меня так себе. Конструкция сломалась, еще не успев полностью отслужить. И я чуть не ё... чуть не ё... ну, то есть ё-мое, сказал я, чуть не упав назад.
Так вот. Добрался я до шалаша, где уютно расположились шестой и десятый. И что я там вижу? Бугай десятый всей своей бугаистой башкой прямо в чане, в том самом, в котором он обычно готовил. И явно не жрет из него. Рядом стоял шестой. И в этот момент, когда я там оказался, он вздрогнул, обернулся и заорал: «Это не я! Это не я!»
Да я вижу, что не ты! Это десятый. А ты рядом стоишь.
Итак.
Пробежимся по пунктам плана. Первое. Выполнено. Второе. Невыполнимо. Третье. Хрен вам. Четвертое. Обстоятельства диктовали валить в лес, скрываться. Всё равно мне никто не поверит, меня же и обвинят. Пятое. Без изменений.
Может, нас действительно устраняют ученые? Вдруг эксперимент оказался неудачным или они достигли нужных им целей? Или убить нас и есть их цель? Ну, не мог этот тюфяк шестой всё это устроить. Слабак он. Или шестерка взбунтовалась?
В любом случае, гарпун снова у меня.
Странный момент. На нескольких пальмах в глубине острова нашел номера. Шестой и сюда добрался? Но это еще ладно. Один номер я уже видел. Да точно! Пальма с таким номером стояла напротив моей палатки. Шестой запутался?
Ладно. Мне надо устроить хоть какой-то ночлег.


Запись двадцать седьмая

Буду следить за оставшимися. Это становится всё проще и проще. Хых.
И почему я раньше не свалил от них? В яму бы не попадал. Вряд ли бы они меня искали. Нда... всё-таки надо сходить к врачу, который мозгами занимается, когда выберусь отсюда.
Только выберусь ли?
*
Телепузики ведут себя так, будто ничего и не произошло. За повара теперь седьмой.
Яма без меня выглядит опустевшей. Но нет. Я не поддамся на ее уговоры.
*
Весь день занимался бытом. Ловил рыбу на другой стороне, никто не видел. Готовил. Ел. Устал. Читать дальше.